Перемена мест - Страница 41

Бутылку этой настойки я конфисковал в здешнем стенном шкафу. Вместо рюмок пришлось использовать граненые стаканы – других емкостей я не нашел.

Птичка покорно выпила и за Якова Семеновича. Глаза у нее еще были красные, но потихоньку она отходила. Слава Богу. Наталья бы на ее месте закатила воплей часа на полтора, причем главным виновником всех ее бед непременно оказался бы ваш покорный слуга. Птичка вела себя достойно.

– Это я, я во всем виновата, – горестно проговорила она, глядя в пустой стакан. – Я поверила жуликам и вас втянула… Конечно, они меня обманули Выманили деньги и наврали с три короба.

– С-с-скоты! – протянул я с чувством, пробуя и сам наконец конфискованную настойку. Вкус был терпкий, но не без приятности.

– Яшенька, ты на меня не сердишься? – тихонько спросила Жанна Сергеевна, подняв глаза от стакана. – Честное слово, я была в полной уверенности… – Она протянула руку к бутылке и чуть не опрокинула ее на клавиатуру компьютера. Я с трудом успел подхватить бутылку и, видимо, задел мимоходом какую-то клавишу. Ровненькие строчки головоломки на экране поехали куда-то вбок. Конечно же, колонки сокращений и цифр не имели никакого отношения к украденному у птички роману «Второе лицо». Даже самый крутой постмодернист не додумался бы начать свое произведение вот так:

Крм-37 О.Д.

Плкт-30 О.Д.

Крс-15 В.Ш.

Явр-17 М.Ш.

Лгв-21 О.Д.

И так далее.

Всего в колонке было строк пятьдесят – семьдесят, а то и все сто. Как видно, «Меркурий» все-таки страховал свои коммерческие тайны от непрошеного взгляда. Это было разумно, учитывая надежность сейфа. Что означали все эти таинственные сокращения, я не знал и, честно говоря, знать не хотел. Мы и так уже с дорогой госпожой Володиной по уши вляпались в чужие дела. Хватит. Если побыстрее все вернуть на место, у нас есть маленькая вероятность остаться в живых. Авось слон поймет, что муравей не посягает на его коммерческие секреты…

– В общем, так, Жанна Сергеевна, – проговорил я, видя, что птичка уже окончательно пришла в себя. – Мы с вами сделали, что смогли. Ну, не получилось. Бывает. Поскольку вышла осечка, никакой платы я с вас не возьму. Вы ведь тоже меня выручили, предоставили мне убежище. Сегодня же я отошлю им обратно дискету, от греха подальше, и мы…

– Подожди-ка, Яшенька. – Птичка поглядела на меня с каким-то странным выражением лица. Я сразу же испугался. Азартные огоньки, вдруг вспыхнувшие в ее глазах, вызвали у меня самые нехорошие предчувствия. Я неожиданно понял, что птичка вовсе не собирается идти на попятную и отступать от своего сумасшедшего плана. Так и оказалось. Жанна Сергеевна выщелкнула обратно злополучную дискету, взяла ее двумя пальчиками и с торжеством сказала:

– Я все придумала, Яшенька! Мы все-таки вернем моего Макдональда!

– Каким это образом? – поинтересовался я, искренне надеясь, что птичка в детстве не любила читать зарубежные детективы и что они ее с тех пор глубоко не перепахали.

Но в этом-то я как раз и ошибся.

– Ченч, – радостно проговорила птичка. – Произведем обмен.

Я ужаснулся Разумеется, мысленно.

– Жанна Сергеевна, – печально сказал я. – Ну с чего вы решили, будто «Меркурий» согласится поменять ваш роман на эти криптограммы? Мы ведь даже не представляем, ЧТО тут зашифровано!

Птичка хитро прищурилась.

– Яшенька, – с улыбкой произнесла она. На лице ее уже не осталось и следа от пасмурного настроения. – Милый Яшенька, ты-то не валяй дурака. Ты ведь тоже сразу понял, что какую-нибудь никчемную дрянь они едва ли станут держать в таком сейфе.

– Допустим, – признал я птичкину правоту. – Допустим, у нас в руках необыкновенно ценная информация, которая до зарезу нужна «Меркурию»…

– А может, компании «ИВА», – уточнила Жанна Сергеевна.

Я понял, что она все-таки запомнила мои слова, сказанные в ту нашу ночь. Несмотря на шерри и несмотря на пьесу для двоих, которую мы потом с ней разыграли.

– Тем более, – кивнул я. – Тем более, если это секрет самой «ИВЫ». И упаси Боже, если компания «ИВА» заподозрит, будто мы что-то знаем об этом секрете…

Птичка положила дискету на стол – бережно, как будто она была из тончайшего стекла или покрыта слоем нитроглицерина.

– Яшенька, любимый мой, – проговорила она, осторожно взяла мою ладонь и прижалась к ней прохладной щекой. – Она и ДОЛЖНА заподозрить! Как раз в этом моя идея!

– Безумие, – сердито сказал я, попытавшись освободить руку. Попытка, правда, оказалась не слишком убедительной. Птичка, воспользовавшись моей нерешительностью, тотчас же захватила и другую мою руку, положив ее уже себе на плечо.

– Совсем даже не безумие, – рассудительно, как маленькому, объявила птичка. – У нас ВСЕ получится. Ты сделаешь. Ты гений сыска. Ты сможешь все, если захочешь… – Голос ее, тихий, теплый, чуть-чуть хрипловатый, вновь начал действовать на меня, как гипноз.

Но я был почти трезв и мог еще сопротивляться.

– Мы погибнем, – проговорил я. – По сути, мы уже погибли вчера, впутавшись в эту авантюру…

– Ну, раз мы уже погибли, – все так же рассудительно протянула Жанна Сергеевна, – что нам еще терять? Попробуем, да?

Ее лицо неожиданно оказалось рядом с моим, и я почувствовал, что щека ее уже горяча, а губы мягки и влажны.

– Ты ведь поможешь мне, Яшенька? – шепнула птичка мне на ухо.

«И не подумаю», – ответил я. Но почему-то снова мысленно. Я вспомнил Кремера со своей блондинкой. Как же ее звали? Татьяна? Тамара? Во время нашей последней встречи Кремер выглядел слишком счастливым с ней, чтобы это могло закончиться чем-нибудь хорошим. У блондинки был какой-то заводик, пустяковый, детская забава. Но непонятным образом ее игрушечное производство помешало «Объединенному Банковскому Концерну». Блондинку любезно предупредили. Та не нашла ничего лучшего, как нанять Кремера. Дважды этой влюбленной парочке улыбалась удача, но на третий раз их вычислили. Бронированное его убежище – посерьезнее, чем у меня, – штурмовать не стали, а просто дождались, когда Кремер заночует у блондинки, и покрошили их из автоматов. Потом квартиру с трупами подожгли, так что похороны были символическими. Нечего было хоронить.