Перемена мест - Страница 89

К оглавлению

89

– А где мистер Макдональд? – поинтересовался я, поводя носом. Кажется, ради высокого гостя Жанна Сергеевна не пожалела каких-то очень хороших духов. – Он что, заходил сюда?

– Мистер Макдональд – там, где ему и положено быть. В «Интуристе». Ему ведь действительно забронирован номер в этой гостинице. А ты хотел, чтобы мы поселили его у себя?

– Нет-нет, – сказал я поспешней, чем следовало бы.

Птичка понимающе улыбнулась:

– Не ревнуй, Яшенька. У нас было чисто деловое общение.

– Ну, и чем закончилась встреча на Эльбе? – осведомился я, нашаривая пульт телевизора. Как всегда, он теперь валялся на диване. В квартиру друзей Жанна Сергеевна перенесла свои привычки.

– Все нормально, – довольно неопределенно ответила птичка.

Я хотел уточнить, что именно нормально, но тут начались вечерние новости. Как обычно, с гитары и ивы.

После рекламы нам показали трогательнейшую сцену – явление Иринархова народу. На глазах телезрителей отверзлись стены Лефортова, и вышел оттуда бородатый богатырь, и поклонился в пояс толпе с бородатыми плакатами, и в толпе поклонились. И вышел из толпы добрый молодец, да протянул он богатырю новенькое депутатское удостоверение. И сказавши добрый молодец из Центризбиркома: «Ой ты гой еси, Виталий свет Авдеевич»…

На самом деле было не совсем уж так былинно, но очень похоже.

– Какое дрянное шоу, – пробормотал я с отвращением. Голый мужик с баяном у маэстро Кунадзе, на мой взгляд, и то выглядел бы здесь приличнее.

– Фидель победил, – сообщила птичка. – Рухнули стены казарм Монкада, и ликующая толпа с криками «Вива, Команданте!» понесла героя на руках.

На экране ликующую толпу до героя не допустили. Бородатый Иринархов, поддерживаемый телохранителями, залез в лимузин и укатил. Камера немедленно показала уже внутренности Государственной Думы, где депутаты тоже дружно предавались ликованию. Немедленно был поставлен вопрос об отставке нынешнего спикера. Для кого освобождалось место, было совершенно ясно. Сам герой дня на заседаниях еще не присутствовал: его представитель, поднявшись на трибуну, объявил, что еще дня два дорогой Виталий Авдеевич будет находиться дома, приводить в порядок свое драгоценнейшее здоровье. То самое, что пошатнулось в отдельной камере со всеми удобствами.

– Правильно, – кивнул я. – Он хочет, чтобы все свершилось в его отсутствие. Чтобы потом въехать в Думу на белом коне и сразу сесть в кресло спикера. На меньшее он уже не согласен…

– А на большее? – задумчиво проговорила птичка.

– На большее, пожалуй, согласен, – ответил я. – Он из тех, кому ничего слишком не бывает.

Я дождался сводки происшествий, понял, что трупы в склепе пока еще не найдены. По поводу инцидента в аэропорту «Шереметьево-2» в новостях говорили скупо. Официальная версия – хулиганство. Жертв и разрушений нет, помятый дядька с Брайтон-Бич – не в счет. Отрадно, что никто не догадался связать это происшествие с прибытием в Москву Стивена Макдональда. Кстати, о визите писателя сказано было еще короче и с явной обидой: американцу не простили, что он каким-то образом ускользнул от журналистов в аэропорту…

– Так что там с Макдональдом? – осведомился я, выключив телевизор. – Вы ему уже сказали насчет потери дискеты с его романом?

Птичка смущенно потупилась.

– Я пока не успела, Яшенька. И… забоялась.

– Так-так, – мрачно проговорил я.

– Не сердись, Яшенька, – сказала птичка нежно. – Стив пробудет в Москве еще три дня. Если за это время мы не вернем дискету, я попробую признаться… Но вдруг за эти дни нам повезет?

– Значит, он уже для вас просто Стив, – хмуро произнес я. – Вы многого достигли за один только вечер.

– Ты все-таки ревнуешь, солнышко, – улыбнулась Жанна Сергеевна.

– Нисколько, – буркнул я и, по-моему, соврал.

Глава 2
КНУТ БЕЗ ПРЯНИКА

Я недооценил свои возможности. В ночном дуэте с птичкой Жанной Сергеевной я сыграл, на удивление, прилично – несмотря на все дневные треволнения, погони и перестрелки. А может, как раз благодаря им: лучшая форма отдыха есть перемена рода деятельности. Конечно, на Гамлета мне сил не хватило, но то, что мы исполнили, было все-таки не захудалой производственной пьесой, где мало действия и много монологов. Руководящей и направляющей силой, главной примадонной нашего спектакля была, разумеется, сама птичка. Однако и я ей аккомпанировал вроде бы не так плохо и, главное, с удовольствием. Выкладываясь в своей роли до конца.

– Давай, давай, солнышко… – исступленно шептала птичка, сжимая мой загривок. – Еще раз… еще разик… Желание клиента… ох… для тебя… закон… Еще, Яшенька… ну, сильнее…

Я старался как мог. И сильнее, и еще, и еще разик, и два, и три – потому что на меня надеялись, а я, как честный человек, не имел права обманывать чужих надежд. Впрочем, в эту ночь неистовой энергии птички хватило бы, наверное, и на двух Яков-Семенычей в хорошей боевой форме: так любят, наверное, в тюремной камере накануне исполнения смертного приговора, когда твоя ночь последняя, а в той, ДРУГОЙ ночи уже ничего и никого не будет… Возможно, Жанна Сергеевна только сейчас поняла, что все мы более чем смертны и что глупо откладывать на завтра-то, что можешь не успеть никогда.

– Ох, Яшенька… ну, молодец… теперь быстрее, еще-еще быстрее… О-о-о…

Если бы моя бывшая Наталья увидела наш ночной спектакль, она бы наверняка сошла с ума. Или решила, будто мы сошли с ума. Впрочем, возможно, она бы просто не поверила своим глазам, сочла бы это опасной сексуальной галлюцинацией. Тем более что я, по ее представлениям, в эти минуты обязан был валяться под забором с поллитровкой, выть на луну о своей загубленной (без Натальи) жизни и чахоточно кашлять.

89